ʿАттар, Фарид ад-Дин Мухаммад б. Ибрахим (1145/46–1221) — известный персидский поэт, мистик и агиограф. Родился в селении Кадкан в окрестностях Нишапура в семье аптекаря. Продолжил отцовское ремесло и держал аптечную лавку (его прозвище означает «продавец благовоний»). Был знаком с шафиʿитским правом, но у кого он обучался неизвестно. Рано обратился в суфизм. Духовными наставниками ʿАттара традиция называет разных известных суфиев, но реально его учителем мог быть только Маджд ад-Дин Багдади. По сведениям ʿАбд ар-Рахмана Джами, некоторые утверждали, что у ʿАттара не было учителя и он относился к категории суфиев-увайси, т. е. имел эзотерическую духовную связь с каким-нибудь знаменитым умершим мистиком, возможно, с ал-Халладжем. Предание сообщает, что после обращения ʿАттар порвал со своей профессией и отдал лавку на разорение. Это не соответствует истине: до конца жизни он работал в лавке. Раньше бытовало мнение, что в конце жизни ʿАттар склонился к шиизму, однако позже выяснилось, что прошиитские произведения принадлежат другому поэту, его тезке. По преданию, он был убит в Нишапуре во время монгольского нашествия.

Традиция приписывает ʿАттару большое число произведений (более шестидесяти), но его авторство точно установлено в отношении восьми–десяти книг. К числу ключевых трудов ʿАттара относятся сборник мистико-философской лирики («Диван»), подборку четверостиший-рубаʿи «Книга избранного» («Мухтар-нама»), поэмы «Беседа птиц» («Мантик ат-тайр»), «Книга скорби» («Мусибат-нама»), «Книга тайн» («Асрар-нама»), «Божественная книга» («Илахи-нама»), «Книга Хусрава» («Хусрав-нама»), а также агиографическое сочинение в прозе «Поминание святых» («Тазкират ал-авлийаʾ»). Среди приписываемых ʿАттару популярных сочинений — «Книга верблюда» («Уштур-нама»), «Перл[ы] сущности» («Джаухар (или Джавахир) аз-зат»), «Книга обезглавленного» («Бисар-нама»), «Язык сокрытого» («Лисан ал-гайб») и другие.

Наибольшее влияние на ʿАттара оказал харизматический образ мистика ал-Халладжа, а также вся традиция экстатического суфизма. ʿАттар являлся приверженцем суфийского идеала бедности (факр). По его мнению, идеальный бедняк — пророк. Истинное послушание Богу (таʿат) приобретается через труд. Самое глубокое религиозное чувство — смирение. ʿАттар был сторонником предопределения, полагая, что бедняк голодает потому, что этого хочет Бог. Однако это не делает Бога притеснителем (залим). Воля Бога непознаваема. Чтобы постичь, ее человеческого знания недостаточно. Так, Сатана (Иблис), храня верность одному Творцу, не стал поклоняться сотворенному из праха Адаму, но стал жертвой божественной хитрости (макр). Сатана носит проклятие в сердце как сокровище. В «Божественной книге» приводится история раба Айаза, желавшего стать целью для стрел обожаемого им султана Махмуда. Знание необходимо, поскольку мистик без знания — посмешище для дьявола. Познание Бога возможно только через Бога. Источник мистического познания (ʿирфан), которое противостоит дискурсивному знанию (ʿилм, тахаййур) заключен в душе человека.

Как и многие суфии, ʿАттар разрабатывал собственную концепцию пути к Богу (сулук). Он подчеркивал, что его путь — это путь экстатического мистика ал-Бистами. В «Книге скорби» мистик, ведомый наставником (пир), в ходе осуществления аскетической практики преодолевает 40 стоянок, соответствующих сорокадневному посту (чилла). Этот метафорический путь ведет сначала вниз от Божественного престола, а затем снова вверх к Божественному духу. В поэме «Беседа птиц» ʿАттар отказывается от канонической суфийской терминологии и заменяет термин стоянка (макам) и состояние (хал) образным понятием долины (вади). Семь долин преодолевают птицы в поисках Симурга — своего Господина.

С точки зрения ʿАттара, вступившему на путь духовного совершенствования мистику открывается подлинная природа человека: это не биологическое существо, живущее определенный промежуток времени от рождения до смерти, а «божественная тайна и чистая душа». В поисках Бога он осознает свою неразрывность с бытием бесчисленных вещей и одновременно свою оторванность. Все множество вещей имеет единое начало. Цель существования — возвращения к истоку своего бытия. Этим источником является божественный Абсолют, чьими бесчисленными отражениями и являются вещи. Оторванные от своего источника создания страдают от разлуки с ним. Мистик со всех сторон слышит скорбные сетования, которые мир передает при помощи языка экстатического состояния (лисан ал-хал). Бытие в мире, который в реальности бесконечно мал, как атом, ущербно. Все мирское преходяще, поэтому мирские блага неполноценны. Сама Земля состоит из останков умерших (тот же мотив встречается в четверостишиях ʿУмара Хаййама). Человеческая душа обладает световой природой, но, попав в телесную ловушку, отягощена прахом, из которого сотворена. Мир является морем душ. Как капля в море не может прибывать сама по себе, так и человеческое «я» должно исчезнуть (фанаʾ) в «Я» божественном. Так, ищущие Симурга птицы-странники в конце пути осознают, что каждая из них — его капля, и вместе тридцать птиц (перс. си мург) и являются Симургом. Процесс возвращения зиждется на формуле ана-л-Хакк («Я есть Бог») ал-Халладжа.

ʿАттар является примером активного суфия, находящегося в неустанном поиске Бога. Приближение к Богу осуществляется через любовь. Любовь — это боль. На мирском уровне она воплощается в любви к безбородым юнцам, которые репрезентируют божественную красоту (любовь Махмуда и Айаза). Высшей ступенью такой любви, чаще безответной, является добровольная смерть любящего. ʿАттар следует концепции шахидбази, основанной на практике «созерцания безбородых», которая явилась характерной чертой персидского мистицизма и получила наивысшее развитие в суфийском братстве мавлавиййа. Настоящая любовь к Богу предполагает даже отказ от рая, поскольку тот отвлекает мистика от истинного объекта любви. Сам Бог ни в чем не нуждается и любит только себя, Он — единственный объект, достойный любви.

Особое место в наследии ʿАттара занимает агиографический трактат «Поминание святых» — собрание жизнеописаний и речей знаменитых суфиев. Жизнеописания состоят из рассказов и свидетельств. Многие биографические детали носят легендарный характер, что отражает суфийскую традицию во времена ʿАттара.

ʿАттар широко применял аллегорию, иллюстрируя свои идеи притчами. Эти сюжеты обрели популярность по всему мусульманскому миру, особенно в суфийской среде.

Литература: Бертельс Е.Э. Избранные труды: суфизм и суфийская литература. М., 1965; Шиммель А. Мир исламского мистицизма / Пер. с англ. Н.И. Пригариной, А.С. Раппопорт. М., 1999; Reinert B. ʿAṭṭār // Encyclopaedia Iranica. Vol. 3, Fasc. 1, p. 20-25; Ritter H. Das Meer der Seele. Gott, Welt und Mensch in Geschichten Fariduddin ʿAttars. Leiden, 1933.